Ни о какой безапелляционности в моих высказываниях не может быть и речи!

— Как вы думаете, как бы Набоков отнёсся к изобретению компьютера? Пользовался бы им? А интернетом?

— Вѣроятно, съ живымъ любопытствомъ; но пользоваться сомнительными услугами вычислительныхъ машинъ скорѣе всего не сталъ бы, предоставивъ это женѣ или секретарю.

Вы знаете, что онъ никогда не садился и за пишущую машину, которая была изобрѣтена незадолго до его рожденія. Для этого много причинъ практическаго и философическаго характера, но главная въ томъ, что всякій настоящій писатель знаетъ, или по крайней мѣрѣ чувствуетъ, тончайшую, но ненарушимую связь между образомъ выраженія (въ его высшихъ формахъ) и правой рукой съ писчимъ инструментомъ въ трехъ пальцахъ.

Первоначальна только рукопись, а никакъ не машинопись. Грубо говоря, ни одинъ шедевръ ни въ прозѣ, ни тѣмъ болѣе поэтическій не былъ и не можетъ въ принципѣ бытъ написанъ иначе какъ десницею.

На ремингтонахъ и макинтошахъ можно сочинять или «писать» всякую всячину (не говорю тутъ о перепечатываніи перебѣленной рукописи, это дѣло обычное), что и дѣлается сплошь, но такимъ искусственнымъ опосредованнымъ способомъ ничего нельзя создать въ высшихъ художественныхъ разрядахъ.