Ни о какой безапелляционности в моих высказываниях не может быть и речи!

По следам моей записи о списке английских прилагательных от худшего к лучшему (от abysmal до phenomenal), тут организуют опрос с целью, как я понимаю, сделать то же самое по-русски. Поучаствуйте, если вам интересно:

http://proxfessor.livejournal.com/66103.html

(эта запись - для взрослых, хоть в ней и нет бранных слов; пожалуйста, учтите это)

В книге Олега Лекманова "Русская поэзия в 1913 году" один из разделов посвящен графомании. Как вы, должно быть, подозреваете - или нет - графомания за 100 лет не очень сильно изменилась. Вот несколько понравившихся мне примеров (намного больше можно прочитать в статьях (первая, вторая), которая легла в основу книги).

Среди родных полей
И шума городского
Никогда мне не забыть
Тебя, о море голубого.

(С. К. Акимова «К морю»)
===

Птичка скачет, птичка вьется
Под названием скворца,
Из уст сладка песня льется
На унылые сердца.
Птичка пырхаясь летает
По селенью, у светлиц,
Кажду за сердце хватает
В заточении девиц…

(Л. Лундин «Вестник весны»)
===

Ты не зови меня порочным;
В моей измученной судьбе,
Я другом был тебе не вечным,
Но думал нежно о тебе.
И часто летнею порою
За рощей пышной, молодой,
Ты помнишь ли, гулял с тобою
Я мрачный, бледный и худой?
И долго я тоской мятежной
Не мог прошедшее будить
И ручкой милой, белоснежной,
Уста свои я шевелить.

(Н. Ганецкий. «Не зови меня порочным…»)
===

А еще один отрывок оттуда уже принадлежит к жанру эротической поэзии, и если честно, поразил меня: я совершенно не ожидал стихов такого содержания в начале 20 века. В середине и на Западе, или в конце и где угодно - пожалуйста; но в начале и в России? Наверное, мое удивление наивно. Не знаю. Так или иначе, это стихотворение очень отличается от всего остального в этом жанре, процитированного Лекмановым: там всюду "лилейные груди" и "опьянительный вулкан", а это - действительно хорошо написано, по-моему.

Я пальцы длинные целую,
Быть может рук, быть может ног.
Никто загадку их немую
Мне разгадать бы не помог.

И в темных чарах смутной мари
Кружась, как листья на воде,
Округлость двух я полушарий
Ласкаю — и не знаю: где?

Кругом обманны стали дали,
Обманны тени в терему:
К каким губам твоим припали
Мои уста — я не пойму.

(С. Рафалович. «Загадка»)